1.4. Иноязычные заимствования и жаргонно-арготическая лексика в газетах, радио-, телепередачах и фильмах

«Испещрение речи иноземными словами вошло у нас в поголовный обычай, а многие даже щеголяют этим, почитая русское слово, до времени, каким-то неизбежным худом, каким-то затоптанным половиком, рогожей, которую надо успеть усыпать цветами иной почвы, чтобы порядочному человеку можно было пройтись».

Согласитесь, читатель, как актуально! Но это говорит не сегодняшний защитник русского слова и не злобный пурист, это слова знаменитого лексикографа В.И. Даля, который составил бессмертный «Толковый словарь живого великорусского языка».

Ненужные английские заимствования употребляют сейчас все: политики, дикторы радио и телевидения, предприниматели, студенты.

Льются рекой слова-сорняки: рэкет, прессинг, тинэйджер, бэби, киндер - "ребёнок", бебиситтре - "няня", презент - "подарок", суперстар - "суперзвезда".

Даже иностранцы, хорошо владеющие русским языком, удивляются громадному количеству ненужных иноязычных слов в нашей прессе, журналах, книгах, рекламе. В настоящее время наблюдается процесс варваризации русского языка.

Варваризация (от лексемы варвар) - это проникновение в речь иноязычных слов, имеющих в русском языке эквиваленты.

Так, ряд журналистов и политиков, стремясь приукрасить свои устные и письменные выступления, используют много ненужных иноязычных слов: плюрализм (вместо множество, множественность), эксклюзивный (вместо исключительный), спикер думы (вместо председатель думы), имидж (вместо облик, образ), спонтанный (вместо случайный), импичмент (вместо недоверие) и т.п.

В глубинке уже с трудом понимают язык газет и журналов. «На каком языке сейчас пишут в газетах? Ничего непонятно!» - это слова сельских жителей. Но не только в деревне непонятны статьи и заметки - городской интеллигенции с высшим образованием непонятен ряд слов газетно-публицистической лексики.

В погоне за эффектом в прессе часто и необдуманно используются арготические лексемы; для экспрессии, воздействия на читателя востребованы слова худшей части российского общества - воровского мира.

Сегодня лингвистов волнует проблема: насколько уместно и обдуманно употребление арготизмов в прессе и - шире - в средствах массовой информации, как должна строиться речевая политика.

Замечательный философ Н.А. Бердяев ещё в двадцатых годах XX в. писал о языковом безобразии в прессе: "Волна хулиганства хлынула в нашу освобождённую печать и залила её. Народился новый слой газетных литераторов, очень-очень левых, радикальных, без всяких идей, без святыни в душе, - дельный продукт мещанской демократии".

Большое количество жаргонной лексики передаётся через молодёжные музыкальные каналы, наиболее известными из них являются MTV и МУЗ-ТВ. Вроде бы большого вреда и нет, так как ведущие говорят с молодёжью на их языке (он представляет собой смесь молодёжных жаргонизмов с музыкальными жаргонизмами).

Однако молодые люди, для которых радио является авторитетом, привыкают к данной лексике и воспринимают её как нормированную, несмотря на то, что нередко попадаются грубые, а порой и непристойные словечки.

По мнению лингвиста А.В. Селяева, «привнесение в речь журналистов, впрочем, как и в речь политиков, элементов разговорного языка, сленга, жаргона, сниженной лексики направлено на снятие барьера, на создание впечатления «своего парня». «При этом регулярность и массовость использования подобного рода лексических единиц в СМИ неизбежно приводят к тому, что изменяется их социальная оценка, постепенно они начинают переходить в разряд нормативных средств».

Особенно сильно данная трансформация нормы влияет на молодёжь, она первой перенимает арготическую лексику, произнесённую в передачах теле-, радиопрограмм, использованную в газетах.

В настоящее время идёт процесс привыкания к использованию тюремных слов в прессе. Если в 60-70-е гг. XX в. употребление хотя бы нескольких блатных слов в газете вызывало среди читателей (особенно среди лингвистов и педагогов) шок, то сейчас они воспринимаются как вполне адаптированные общенародные слова.

Вот некоторые из них, ставшие символами, знамением нашего времени и перешедшими уже в нормированный язык, в его разговорную форму: беспредел - "высшее беззаконие", заказать - "подготовить заказное убийство", отморозок - "преступник, не соблюдающий элементарных воровских правил", разборка - "разбор отношений между враждующими криминальными группировками; разбирательство", крыша - "защита от кого-чего-л." и др.

Уже прочно вошли в общенародный язык и обросли различными языковыми связями арготизмы "первой волны", "перестройки" - развала СССР (кон. 80 - нач. 90-х гг.) такие слова, как "теневик", "цеховик", "теневая" экономика, грязные деньги (в арго - "деньги, добытые преступным путём"), "отмывание" денег (т.е. их легализация), за бугор - "заграница", свинтить, свалить за бугор - "уехать за границу", забугорный - "заграничный" и проч.

Многие блатные слова благодаря частому использованию в средствах массовой информации нейтрализовались и перешли в просторечие. Например: авторитет - "преступник, обладающий большой неформальной властью в криминальном мире", бабки - "деньги", балдеть - "наслаждаться от действия наркотиков", барыга - "коммерсант", братва - "преступный мир; криминальная группировка", вор в законе - "профессиональный преступник, руководящий уголовниками и соблюдающий воровские традиции", завязать - "прекратить что-л. делать", заказуха - "заказное убийство", западло - "унизительно, грешно с точки зрения воровских законов".

Также кабак - "ресторан; кафе", мочить - "убивать; избивать", наезд - "угроза; шантаж; вымогательство", наехать - "угрожая, заставлять что-л. делать в свою пользу", наколоть - "обмануть", облом - "невезение; лень", права качать - «диктовать свою волю, отстаивать свои интересы», стрелка - «встреча для выяснения отношений между противоборствующими криминальными группировками».

Это лишь незначительный перечень арготических слов, проникший в нашу речь благодаря политикам и средствам массовой информации. Вероятно, какая-то часть этих слов может в недалёком будущем перейти в разговорный литературный язык.

Причин проникновения арготических слов в язык прессы много, приведём наиболее важные:
а) криминализация общественного сознания, начавшаяся со времён "перестройки", когда было дозволено делать всё, что не запрещено Уголовным кодексом (нравственная сторона при этом была забыта);
б) усиление позиций преступного мира (трансформация уголовных сообществ, возрождение старых и появление новых воровских профессий; увеличение количества деклассированных элементов (нищих, беспризорников, проституток и проч.);
в) снятие табу с арго;
г) свобода (воля) слова;
д) отсутствие эквивалента в нормированном языке;
е) экспрессивность арготизмов.

Процесс арготизации русской речи зашёл слишком далеко: в общенародный язык переходят слова, которые относятся к специализированным арго - наркодельцев, шулеров, грабителей и проч.

Сейчас вместо слова садитесь говорят присаживайтесь. Дело в том, что у криминальных элементов имеется табу на употребление слова садитесь как синоним заключения под стражу, поэтому они и употребляют слово присаживаться. Но присаживаться во всех толковых словарях означает: 1. «Согнув колени, опуститься». 2. «Сесть на короткое время или в недостаточно удобной спокойной позе». И вот это слово в своём блатном значении употребляется не только неграмотными кондукторами, но даже и дикторами телевидения и профессорами.

Нередко арготизмы используют для интригующего заголовка, см. примеры: "Меня заказали" (т.е. подготовили заказное убийство. - Авт.) - слова В. Селезнёва («Комсомольская правда»), "Шухер, мэр! Грядёт отставка" - заголовок статьи в нижегородской газете "Дело".. Однако для экспрессии можно было бы использовать и другие лексические пласты, не только эти грубые арготизмы.

Мы предполагаем, что в этих случаях журналист идёт по пути наименьшего сопротивления: употребляет далеко не лучшую лексику русского языка, ту, которая лежит на поверхности, не пытаясь углубиться в другие слои, не используя всего богатства языка. Тем самым журналист не только не обогащает свой словарный запас, но и огрубляет язык прессы, делает его примитивным.

Журналистские материалы, в которых арготизмы употребляются без надобности, "помогают" профессиональным преступникам в навязывании читателю уголовной морали, способствуют формированию устойчивого противоправного поведения и мысли, что честным трудом ничего не добьёшься.

Авторам известны приёмы и способы профессиональных уголовников рекрутирования молодёжи в свои ряды; одним из средств "обращения в преступники" являются арготизмы, которые подменяют нормированные слова, заставляют молодого человека мыслить преступными категориями. Сейчас же в этом уголовному "братству" вольно или невольно помогают журналисты. Вместе с уголовными лексемами в наше сознание передаётся и уголовная мораль.

Страшно и то, что журналист привыкает к арготизму и порой использует в прессе даже те уголовные слова, без которых можно обойтись, для которых имеются эквиваленты в литературном русском языке.

Слово священно и обладает способностью не только влиять на тех, на кого оно направлено, но и на тех, кто им пользуется. То есть журналисты, залихватски описывая события арготическими словами, употребляя их всуе, невольно поддаются романтике блатной лексемы и уже невольно начинают симпатизировать уголовному миру, его морали, законам и субкультуре.

Как здесь не вспомнить слова Ф. Ницше: "Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя". Язык "дна" и подонков общества начинает управлять журналистским стилем.

Конечно, далеко не все журналисты соглашаются с тем, что арготическое слово украшает газету, радио или телевидение. Но если сравнивать речь современных телеведущих и дикторов центрального телевидения в прежние времена, то можно уверенно заявить, что речь последних была образцовой, эталоном грамотности, жестко подчинялась правилам русского языка. Что нельзя сказать о языковой культуре современных телеведущих!

Журналист должен помнить, что он ответствен за русский язык, за его судьбу и, в конечном итоге, за ментальность русского народа и его историю; именно он в большей степени призван сохранить великую силу русского слова: разумного и ладного, красивого и содержательного.

1.5. Выводы по теоретической части

Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы:

1. Жаргонная лексика ведёт к засорению русской речи, а впоследствии, и к её разрушению. Особенно это касается современной лингвистической ситуации.

2. Данные слова звучат и с экрана телевизора, их можно услышать по радио и прочитать в газетах, журналах, где обсуждаются довольно серьезные темы.

3. Чрезмерное употребление иноязычной лексики, делает её малопонятной.

4. Вместе с тем не следует впадать и в другую крайность - изгонять из русской речи все иноязычные слова, как предлагали в середине XIX в. Да это и невозможно. Как, например, можно обойтись в настоящее время без старославянизмов (плен, вождь, юноша и проч.), тюркизмов (лошадь, сарай, Саратов, Самара, башмак, алыча, сарафан и т.д.), англизмов (футбол, бокс, волейбол, компьютер, экспорт) и т.д.? При использовании иноязычных заимствований следует придерживаться точки зрения В.Г. Белинского, который считал, что изобретать русские термины для обозначения иностранных понятий (как это делал В.И. Даль в "Толковом словаре живого великорусского языка") очень трудно, притом эти слова всегда намного хуже иноязычных.

5. Следует различать заимствования уместные и неоправданные. "Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус. Так, например, ничего нет нелепее и диче, как употребление слова утрировать вместо преувеличивать!" - утверждал критик В.Г. Белинский.

6. В настоящее время не обойтись без заимствований в официально-деловом и научном стилях.