Определение архетипической основы повести Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством»

Сопоставим образы и сюжеты украинской народной сказки «Кузнец и чёрт» с повестью Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством». Поскольку существует несколько вариантов украинских народных сказок о кузнеце и чёрте, сопоставим два варианта. Результаты сопоставления приведены в таблицах.

Вариант 1 (Приложение 1).

Вариант 2 (Приложение 2).

Сопоставим образы и сюжетные ходы русской народной сказки «Иван-царевич и серый волк» (Приложение 3) с повестью Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством».

В результате проведённого исследования мы пришли к следующим выводам.

Во-первых, повесть Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством» имеет много общего с украинскими народными сказками о кузнеце и чёрте: совпадают главные образы произведений и такой важный момент в сюжете повести и сказок, как сделка кузнеца с чёртом. В одной из сказок кузнец побеждает чёрта, как и у Н. В. Гоголя.

В другой сказке мы видим рисование чёрта по заказу кузнеца, что в конечном итоге явилось поводом для того, что кузнец вызвал недовольства чёрта своим поведением. Есть мотив избиения чёрта: в сказке кузнец бьёт черта каждый день, а в повести избиение чёрта присутствует в рисунке, нарисованном кузнецом. Кроме того, в повести кузнец бьёт чёрта, когда тот хочет скинуть его со спины.

Во-вторых, повесть Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством» имеет много общего и русской народной сказкой «Иван-царевич и серый волк». Основные образы, олицетворяющие добро и зло, действуют сообща, выполняя полученное задание: добыть предмет (черевички или жар-птицу). Главным героям удаётся достать необходимые вещи только благодаря помощи злых сил.

Полученные результаты позволяют сделать вывод: архетипами повести Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством» являются произведения как украинского, так и русского фольклора. В фольклорных текстах мы находим и первичные образы (кузнец и чёрт, добро и зло), и первичные мотивы (борьба злого и доброго начал, выполнение задания, победа добра над злом) для повести Н. В. Гоголя. Это «вечные» образы и «вечные» мотивы.

В то же время нам стали понятны различия между произведениями фольклора и авторской повестью.

В сказках герои не удивляются появлению чёрта или волка, они живут в такой реальности, где само собой разумеется разговаривать с фантастическими существами или животными. В повести же кузнец Вакула хоть и вынужден был искать чёрта, и допускал существование нечистой силы, был очень удивлён его появлением.

В повести герой решается на сделку с чёртом от безвыходности, так как он понимает, что это страшный грех. В сказках герои даже не думают об этом.

Тем самым повесть и отличается от сказки при всей их внешней схожести.

Но само появление чёрта и страх перед Богом в повести говорит о том, что «вечное» у Н. В. Гоголя тесно связано с бытовым, нереальное с реальной жизнью. Это может стать предметом дальнейшего исследования.

1. Белокурова С. Словарь литературоведческих терминов.
2. Вишневская В.Л. Н. В. Гоголь. Ночь перед Рождеством.
3. Гольденберг А. Архетипы в поэтике Н. В. Гоголя.
4. Звиняцковский В. Дополнительный канон Гоголя: стратегии украинизации.
5. Коровина В. Я. Литература. 5 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. М.:Просвещение. 2015 г.
6. Лихвар В., Подольская Е., Погорелый Д.: Новейший культурологический словарь. Термины, биографические справки, иллюстрации.
7. Михед П. Гоголь в контексте русской и украинской культур.

Приложение 1. Кузнец и чёрт

Жил себе кузнец, очень большой пьяница, и все, что у него было, пропил уже. Видит, что не на что уже и пить, вот и пошел он тогда к нечистому свою душу отписывать. А нечистый говорит:

— Хорошо! А что же ты за свою душу хочешь?

— Хочу, — говорит, — чтоб была у меня полная кубышка денег и чтоб целый год, сколько бы я их ни брал, они не убывали.

Лукавый и говорит: — Ладно, будут у тебя деньги, а спустя год я приду по твою душу. Принес кузнец полную кубышку денег, спрятал их в свою бочку, немного в карман положил, а там и в корчму. Пьет день и ночь, уже и про кузницу забыл, а тут глядь — вскоре и горе приходит. Вот идет раз кузнец в корчму, а лукавый прыг ему на плечи, да и говорит: — А теперь ты мой!

Кузнец отвечает: — Твой-то я твой, да погоди-ка, пока я до дому дойду, мне кое-что жинке сказать надо. — Ладно, — говорит черт. Вошел кузнец в хату, да и усадил лукавого на лавку, а никто его не видит, и сам-то кузнец не видит; потом вышел он из хаты в сенцы, а там и в корчму, да и пьет своим порядком. Вот лукавый ждал-ждал, и захотелось ему с лавки подняться и идти за ним.

Рванулся черт, а встать никак не может. Вот и давай он с лавки рваться, тормошиться, дергаться, так глина и летит, вот-вот хата развалится. Испугалась Кузнецова жена, бежит за мужем в корчму и говорит: — Что же это ты такое посадил на лавку, что хату чуть не развалит? Ступай да убери его оттуда! Пришел кузнец и говорит черту: — Ну, коли будут опять деньги в кубышке, то пущу!

Говорит лукавый: — Будут! Взял кузнец его и отпустил. И снова денег у него вдосталь, Опять пьет он, гуляет, а тут и год скоро выходит. Идет кузнец по дороге, а лукавый прыг ему на плечи и говорит: — Теперь ты мой! — Посиди здесь на моем огороде на груше, а я домой схожу и возьму нож. — Ну, ступай, да не мешкай. Посадил его кузнец на грушу, а сам пошел в корчму — пьянствовать. Вдруг бежит жена и говорит: — Что это ты посадил в огороде на груше?

Была у нас всего одна только груша хорошая, да и та теперь совсем пропадает, так всю ее и трясет: уже и груши осыпались, и листья облетели, и ветки поломались, уже и корни выворачивает. Пришел кузнец, да и говорит черту: — Ну, коли будут опять у меня целый год деньги, то пущу. Отвечает ему лукавый: — Будут, будут, только пусти! Он и отпустил. Опять завелись деньги, опять кузнец пьет-гуляет.

А тут и год выходит. Явился лукавый снова и говорит: — Ну, теперь ты мой! — Ладно, твой, — говорит кузнец. — Что ж, двинемся в путь-дорогу. — Пойдем, — говорит. Подходят они к запруде, а был вечер, на небе светил месяц — вот и видна от кузнеца тень на земле, а бес и спрашивает: — Кто это с тобой идет? — Да это мой брат, — отвечает кузнец.

— А он не схватит меня? — Схватит, пожалуй, — отвечает тот. — Ну, смилуйся, спрячь меня! — Да куда ж я тебя спрячу? — Да хотя бы в кошелек. — Ну что ж, полезай в кошелек, — и развязывает его. Вот бес там и спрятался. А кузнец завязал его потуже, да и бросил в воду. И сидит там черт и теперь, а кузнец домой воротился и живет себе до сих пор. Вот и сказкеКузнец и чёрт конец, а кто слушал - молодец!

Жил-был кузнец, у него был сын лет шести, мальчик бойкой и разумной.

Раз пошел старик в церковь, стал перед образом Страшного суда и видит: нарисован черт, да такой страшной — черной, с рогами и с хвостом.

«Ишь какой! — подумал он.

— Дай-ка я себе намалюю такого в кузнице».

Вот и нанял маляра, и велел ему нарисовать на дверях кузницы черта точь-в-точь такого, какого видел в церкви.

Нарисовал маляр.

С той поры старик, как войдет в кузницу, всегда взглянет на черта и скажет: «Здорово, земляк!» А после разведет в горне огонь и примется за работу.

Жил эдак кузнец в ладу с чертом лет с десяток; потом заболел и помер.

Стал сын его за хозяина, принялся за кузнечное дело; только не захотел он почитать черта, как почитал его старик.

Придет ли поутру в кузницу — с ним никогда не поздоровается, а вместо ласкового слова возьмет самый, что ни есть большой молот и огреет этим молотом черта прямо в лоб раза три, да потом и за работу.

А как настанет у Бога праздник — сходит он в церковь, поставит святым по свечке; а к черту придет и плюнет в глаза.

Прошли целые три года, а он все угощает нечистого каждое утро то молотом, то плевками.

Терпел, терпел черт, да и вышел из терпения; невмоготу стало.

«Полно,— думает,— принимать мне от него такое надругательство! Дай ухитрюсь, да что-нибудь над ним сделаю».

Вот обернулся черт парнем и приходит в кузницу.

«Здравствуй, дядя!» — «Здорово».

— «А что, дядя, возьми меня к себе в ученье? Буду тебе хоть уголя таскать да меха раздувать».

Кузнец тому и рад: «Отчего не взять! Вдвоем все спорей».

Пошел черт в науку; пожил месяц и узнал кузнечное дело лучше самого хозяина: чего хозяин не сможет, то он сделает.

Любо-дорого посмотреть! Кузнец уж так его полюбил, уж так им доволен, что и сказать нельзя.

В другой раз сам не идет в кузницу — надеется на работника: он всем управит.

Раз как-то не было хозяина дома, а в кузнице оставался один работник.

Видит он — едет мимо старая барыня, высунул голову из дверей и давай кричать: «Эй, господа! Вы пожалуйте сюда; здесь новая работа открывается, старые в молодых переделываются».

Барыня сейчас из коляски да в кузницу.

«Чем ты это похваляешься? Да вправду ли? Да сумеешь ли?» — спрашивает парня.

«Не учиться нам стать! — отвечает нечистой.

— Коли б не умел, так и не вызывался бы».

— «А что стоит?» — спрашивает барыня.

«Да всего пятьсот рублей»,— «Ну, вот тебе деньги, сделай из меня молодую».

Нечистой взял деньги, посылает кучера на деревню: «Ступай,— говорит,— притащи сюда два ушата молока».

А саму барыню схватил клещами за ноги, бросил в горн и сжег всю дочиста, только одни косточки и остались.

Как принесли два ушата с молоком, он вылил их в кадушку, собрал все косточки и побросал в молоко.

Глядь — минуты через три выходит из молока барыня: живая да молодая, да красивая!

Села она в коляску и поехала домой; входит к барину, а тот уставил на нее глаза, и не узнает своей жены.

«Что глаза-то выпучил? — говорит барыня,— Видишь, я и молода, и статна; не хочу, чтоб у меня муж был старой! Сейчас же поезжай в кузницу, пускай и тебя перекуют в молодого, а то и знать тебя не хочу!» Нечего делать, поехал барин.

А тем временем кузнец воротился домой и пошел в кузницу; смотрит — нету работника; искал-искал его, спрашивал-спрашивал — нет как нет, и след простыл.

Принялся один за работу, только молотом постукивает.

Приезжает барин и прямо в кузницу: «Сделай,— говорит,— из меня молодого».

— «В уме ли ты, барин? Как сделать из тебя молодого?» — «Ну, там как знаешь!» — «Я ничего не знаю».

— «Врешь, мошенник! Коли переделали мою старуху, переделывайте и меня; а то мне житья от нее не будет.»

— «Да я твоей барыни и в глаза то не видал».

— «Все равно твой работник видел.

Если он сумел дело повершить, так ты, старой мастер, и подавно должен уметь.

Ну, живей поворачивайся; не то быть худу: попробуешь у меня березовой бани».

Принужден был кузнец переделывать барина.

Расспросил потихоньку у кучера, как и что, сделал работник его с барыней, и думает: «Куда не шло! Стану то же делать; попаду на лад — хорошо, не попаду — все равно пропадать!» Тотчас раздел барина донага, схватил его клещами за ноги, сунул в горн и давай поддувать мехами; сжег всего в пепел.

После того вынул кости, покидал в молоко, и ждет — скоро ли выскочит оттуда молодой барин.

Ждет час, и другой — нет ничего; посмотрел в кадушку — одни косточки плавают, и те обгорелые.

А барыня шлет послов в кузницу: скоро ли будет готов барин? Отвечает бедный кузнец, что барин приказал долго жить; поминайте, как звали! Как узнала барыня, что кузнец только сжег ее мужа, а молодым не сделал, сильно разгневалась, созвала своих верных слуг и велела тащить кузнеца на виселицу.

Сказано-сделано.

Побежали слуги в кузницу, схватили его, связали и потащили на виселицу.

Вдруг нагоняет их тот самой малой, что у кузнеца жил в работниках, и спрашивает: «Куда ведут тебя, хозяин?» — «Хотят повесить»,— отвечал кузнец, и рассказал все, что с ним сталось.

«Ну, дядя! — молвил нечистый. — Поклянись, что никогда не будешь бить меня своим молотом, а станешь ко мне такую же честь держать, какую твой отец держал,— и барин сейчас будет и жив, и молод».

Кузнец забожился, заклялся, что никогда не подымет на черта молота, а будет отдавать ему всякую почесть.

Тут работник побежал в кузницу и наскоро воротился оттуда вместе с барином: «Стой,— кричит слугам,— не вешайте! Вот ваш барин!» Они сейчас развязали веревки и отпустили кузнеца на все на четыре стороны; с тех пор перестал кузнец плевать на черта и бить его молотом, работник его скрылся и больше на глаза не показывался, а барин с барыней стали жить да поживать, да добра наживать, и теперь еще живут, коли не умерли.

Приложение 3. Иван-царевич и серый волк

(Русская народная сказка)

Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.

И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.

Стал кто-то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.

Царь перестал и пить и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:

—Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.

Старший сын говорит:

—Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.

Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.

Утром царь его спрашивает:

—Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?

—Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.

На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.

Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван-царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз.

Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит — на яблоню села Жар-птица и клюет золотые яблоки.

Иван-царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар-птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвоста.

Наутро приходит Иван-царевич к отцу.

—Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?

—Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка, Жар-птица.

Царь взял это перо и с той поры стал пить, и есть, и печали не знать. Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар-птице.

Позвал он сыновей и говорит им:

—Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар-птицу.

Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь-дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван-царевич в третью сторону.

Ехал Иван-царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван-царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.

Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван-царевич, видит — коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня — одни кости обглоданные.

Запечалился Иван-царевич: куда без коня идти в такую даль?

«Ну что же, — думает, — взялся — делать нечего».

И пошел пеший.

Шел, шел, устал до смерточки.

Сел на мягкую траву и пригорюнился, сидит.

Откуда ни возьмись, бежит к нему серый волк:

—Что, Иван-царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?

—Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.

—Это я, Иван-царевич, твоего коня съел... Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?

—Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар-птицу.

—Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар-птицы. Я один знаю, где она живет. Так и быть — коня твоего съел, буду тебе служить верой-правдой. Садись на меня да держись крепче.

Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал — синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости. Серый волк и говорит:

—Слушай меня, Иван-царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся — час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке стоит золотая клетка, а в клетке сидит Жар-птица. Ты птицу возьми, за пазуху положи, да смотри клетки не трогай!

Иван-царевич через стену перелез, увидел этот терем — на окошке стоит золотая клетка, в клетке сидит Жар-птица. Он птицу взял, за пазуху положил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: «Ах, какая — золотая, драгоценная! Как такую не взять!» И забыл, что волк ему наказывал. Только дотронулся до клетки, пошел по крепости звук: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Ивана-царевича и повели его к царю Афрону.

Царь Афрон разгневался и спрашивает:

—Чей ты, откуда?

—Я царя Берендея сын, Иван-царевич.

—Ай, срам какой! Царский сын да пошел воровать.

—А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?

—А ты бы пришел ко мне, по совести попросил, я бы ее так отдал, из уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу нехорошую славу про вас... Ну да ладно, сослужишь мне службу, я тебя прощу. В таком-то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар-птицу с клеткой.

Загорюнился Иван-царевич, идет к серому волку. А волк ему:

—Я же тебе говорил, не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?

—Ну, прости же ты меня, прости, серый волк.

—То-то, прости... Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Долго ли, добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.

—Полезай, Иван-царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню, бери коня, да смотри уздечку не трогай!

Иван-царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашел на конюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку — она золотом, дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только гулять.

Иван-царевич дотронулся до уздечки, пошел звук по всей крепости: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Ивана-царевича и повели к царю Кусману.

—Чей ты, откуда?

—Я Иван-царевич.

—Эка, за какие глупости взялся — коня воровать! На это простой мужик не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван-царевич, если сослужишь мне службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить ее, привези ко мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.

Еще пуще пригорюнился Иван-царевич, пошел к серому волку.

—Говорил я тебе, Иван-царевич, не трогай уздечку! Не послушал ты моего наказа.

—Ну, прости же меня, прости, серый волк.

—То-то, прости... Да уж ладно, садись мне на спину.

Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Добегают они до царя Далмата. У него в крепости в саду гуляет Елена Прекрасная с мамушками, нянюшками. Серый волк говорит:

—В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путем-дорогой, я тебя скоро нагоню.

Иван - царевич пошел обратно путем-дорогой, а серый волк перемахнул через стену — да в сад. Засел за куст и глядит: Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками. Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину — и наутек.

Иван-царевич идет путем-дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нем сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван-царевич, а серый волк ему:

—Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.

Помчался серый волк с Иваном-царевичем, с Еленой Прекрасной обратной дорогой — синие леса мимо глаз пропускает, реки, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашивает:

—Что, Иван-царевич, приумолк, пригорюнился?

—Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой красотой? Как Елену Прекрасную на коня буду менять?

Серый волк отвечает:

—Не разлучу я тебя с такой красотой — спрячем ее где-нибудь, а я обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.

Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк перевернулся через голову и сделался точь-в-точь Еленой Прекрасной. Повел его Иван-царевич к царю Кусману. Царь обрадовался, стал его благодарить:

—Спасибо тебе, Иван-царевич, что достал мне невесту. Получай златогривого коня с уздечкой.

Иван-царевич сел на этого коня и поехал за Еленой Прекрасной. Взял ее, посадил на коня, и едут они путем-дорогой.

А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как надо было спать ложиться, повел он Елену Прекрасную в спальню, да только лег с ней на кровать, глядит — волчья морда вместо молодой жены! Царь со страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.

Нагоняет серый волк Ивана-царевича и спрашивает:

—О чем задумался, Иван-царевич?

—Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем — конем златогривым, менять его на Жар-птицу.

—Не печалься, я тебе помогу.

Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и говорит:

—Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конем златогривым, ты меня и веди к царю Афрону.

Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк перекинулся через спину, обернулся златогривым конем. Иван-царевич повел его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жар-птицу с золотой клеткой.

Иван-царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на златогривого коня, взял золотую клетку с Жар-птицей и поехал путем-дорогой в родную сторону.

А царь Афрон велел подвести к себе дареного коня и только хотел сесть на него — конь обернулся серым волком. Царь со страху где стоял, там и упал, а серый волк пустился наутек и скоро догнал Ивана-царевича.

—Теперь прощай, мне дальше идти нельзя.

Иван-царевич слез с коня и три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А тот говорит:

—Не навек прощайся со мной, я еще тебе пригожусь.

Иван-царевич думает: «Куда же ты еще пригодишься? Все желанья мои исполнены». Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прекрасной, с Жар-птицей. Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдневать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды попили и легли отдыхать.

Только Иван-царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они по другим землям, искали Жар-птицу, вернулись с пустыми руками. Наехали и видят — у Ивана-царевича все добыто. Вот они и сговорились:

—Давай убьем брата, добыча вся будет наша.

Решились и убили Ивана-царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар-птицу, посадили на коня Елену Прекрасную и устрашили ее:

—Дома не сказывай ничего!

Лежит Иван-царевич мертвый, над ним уже вороны летают. Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с вороненком.

—Ты лети-ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.

Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его вороненка. Долго ли ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Серый волк спрыснул мертвой водой раны Ивану-царевичу, раны зажили; спрыснул его живой водой — Иван-царевич ожил.

—Ох, крепко же я спал!

—Крепко ты спал, — говорит серый волк. — Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей!

Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк растерзал и клочки по полю разметал.

Иван-царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно.

Вернулся Иван-царевич домой на коне златогривом, привез отцу своему Жар-птицу, а себе — невесту, Елену Прекрасную. Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван-царевич рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья убили его, сонного, да как серый волк их растерзал.

Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить-поживать да горя не знать.

Перейти к содержанию
Исследовательской работы "Повесть Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством» и её архетипическая основа"