Отношение старшего поколения к детям в романе О. Бальзака "Отец Горио"
2. Отношение старшего поколения к своим детям.
Раскрытие проблемы отцов и детей в произведении непосредственно связано с центральным образом романа – отцом Горио.
Это человек, который беззаветно любит своих дочерей. Он не просит ничего взамен. Единственное, что он хочет – это хоть изредка видеть своих дочерей. Для «Отца Горио» сохраняется тема родственных отношений, тема семьи.
Ядром романа является семейный конфликт между бывшим торговцем Горио и его дочерьми, которых он выдал замуж за графа де Ресто и банкира Нусингена.
«Горио сохраняет до конца своих дней бескорыстную привязанность к дочерям. Он не притесняет их, а, напротив, беспрестанно балует, отдаёт им почти всё состояние. Семья рушится помимо него, и причина этого протекает непосредственно из порядка, установившегося в том обществе, где критерием для оценки человека выдвигается его богатство». (7, с. 282)
Отец Горио живёт в пансионе Воке, причём он с каждым разом поднимается всё выше и выше этажом, так как его доходы становятся всё ниже, а проживание на нижнем этаже стоит дороже.
«В пансионе живут семеро постоянных жильцов – пансионеров, и около десяти человек приходит только обедать. Пансионеры размещаются в трёх этажах, платя за жильё и стол – чем выше, тем дешевле». (2, с. 60)
«К концу первого года вдова дошла до такой степени подозрительности, что задавала вопрос: отчего этот купец, при его доходе в семь – восемь тысяч ливров, с его превосходным столовым серебром и красивыми, как у содержанки, драгоценностями, всё – таки жил у неё и, несоразмерно с состоянием, так скупо тратился на свой пансион?
В течение большей части первого года Горио нередко обедал в другом месте, затем мало – помалу он стал обедать вне пансиона только два раза в месяц. Отлучки г-на Горио удачно совпадали с выгодами г-жи Воке, а когда жилец начал всё чаще и чаще обедать дома, такая исправность не могла не вызвать неудовольствия хозяйки.
Эти перемены были приписаны не только к денежному оскудению Горио, но и его желанию насолить своей хозяйке. Гнуснейшая привычка карликовых умов – приписывать своё духовное убожество другим. К несчастью, к концу второго года Горио оправдал все пересуды в отношении себя, попросив г-жу Воке перевести его на третий этаж и сбавить плату за пансион до девятисот франков. Ему пришлось так строго экономить, что он перестал топить зимою». (1, с. 20)
В то время, когда он поселился в пансионе Горио был состоятельным человеком шестидесяти лет. Тогда его почтительно звали господином Горио.
«Обычно он одевался в василькового цвета фрак, ежедневно менял пикейный белый жилет, под которым колыхалось грушевидное брюшко, шевеля золотую, массивную цепочку с брелоками. В табакерку, тоже золотую, был вделан медальон, где хранились чьи – то волосы, и это придавало Горио вид человека, повинного в любовных похождениях.
Когда хозяйка обозвала его «старым волокитой», на его губах мелькнула весёлая усмешка мещанина, польщённого в своей страстишке. Его «шкапики» были полны столовым серебром». (1, с. 16)
А.И. Гебрсман, автор книги о биографии Бальзака, отмечает, что «до революции 1789 года «папаша Горио» «был простым рабочим – вермишельщиком, ловким, бережливым и настолько предприимчивым, что в 1789 году купил дело своего хозяина», случайно убитого во время первых уличных боёв, когда в Париже начался голод и цены на мучные изделия неимоверно высокими, «гражданин Горио» нажил на продаже макарон значительное состояние, которое он весьма умело пустил в торговый оборот». (2, с. 61)
О том, почему состояние Горио постоянно беднеет высказывались различные версии. «О причинах этого падения строили догадки все кому не лень. Дело трудное. Как говорила лжеграфиня, папаша Горио был скрытен, себе на уме.
Папаша Горио то оказывался человеком, который забегал на биржу и там, по энергичному выражению финансового языка, пощипывал на ренте, после того, как разорился на большой игре, - такова была версия Вотрена... То из него делали шпиона тайной полиции, - но, по уверению Вотрена, Горио был недостаточно хитёр, чтобы достигнуть этого.
Кроме того, папаша Горио был также скрягой, ссужавшим под высокие проценты на короткий срок, и лотерейным игроком, игравшим на «сквозной» номер. Он превращался в какое–то весьма таинственное порождение бесчестия, немощи, порока. Однако же, как ни гнусны его пороки или поведение, неприязнь к нему не доходила до того, чтобы изгнать его: за пансион – то он платил. К тому же от него была и польза: каждый, высмеивая или задирая его, изливал своё хорошее или дурное настроение». (1, с. 20 – 21)
Все постояльцы пансиона думали о том, почему отец Горио беднеет. Г-жа Воке заметила, что «этот «хорошо сохранившийся и свежий, как яблочко, мужчина, ещё способный доставить женщине много приятного», был просто-напросто распутник со странными наклонностями». (1. с. 21)
«С переменами в имущественном состоянии Горио изменяется и отношение к нему окружающих. Вдова Воке, сокрушённая неудачей своих поползновений, гибелью брачных планов, становится главной гонительницей старика. Она распускает мерзкие слухи о его распутствах и пороках, она потворствует злым шуткам своих нахлебников». (6, с. 128)
Госпожа Воке и толстуха Сильвия подслушивали разговоры Горио со своими гостьями. Любопытство заставило Сильвию проследить путь старика с красивой девицей. «Сударыня, -сказала она вернувшись, - а надо быть, господин Горио богат чертовски, коли ничего не жалеет для своих красоток. Верите ли, на углу Эстрапады стоял роскошный экипаж села она!» (1, с. 21)
Никто из посетителей не поверил Горио тогда, когда он сказал, что к нему приходит его дочь. «-Это моя дочь, - ответил Горио с гордостью, которую нахлебники сочли просто самодовольством старика, соблюдавшего внешние приличия». (1, с. 21)
Ни одна версия о том, почему беднеет Горио не была верна. После смерти жены отец Горио всю свою любовь перенёс на дочерей. И.Н. Муравьёва отмечает, что «его горячее отцовское чувство, переходя меру, односторонне и уродливо развиваясь, превращается в своеобразный порок, в страсть, губительную для несчастного отца.
Ещё когда дочери были маленькими детьми, со смертью их матери чувство Горио «перешло разумные границы». Он исполнял все их прихоти, безмерно баловал своих любимиц, приучая их к роскоши, развивая в них таким путём тщеславие и страсть к наслаждениями». (6, с. 129)
«Воспитание обеих дочерей, само собой разумеется, велось нелепо. Имея более шестидесяти тысяч франков дохода в год, Горио не тратил лично на себя и тысячи двухсот, но почитал за счастье исполнять все дочерние прихоти: наилучшим учителям вменялось в обязанность привить его дочкам все таланты, какие требовались хорошим воспитанием; при них состояла компаньонка, и, на их счастье, - женщина с умом и вкусом; они катались верхом, имели выезд, - короче, жили, как прежде жили бы любовницы у старого богатого вельможи: чего бы им ни захотелось, хотя бы очень дорогого, отец спешил исполнить их желание и за свою щедрость просил в награду только ласки.
Приравнивая своих дочек к ангелам, бедняга тем самым возносил их над собой: он любил даже то зло, которое от них терпел». (1, с. 64 – 65)
«Горио все свои чувства перенёс на дочерей, Дельфину и Анастази, и, когда они выходили замуж, отдал им в приданое почти всё своё состояние: Анастази стала графиней де Ресто; Дельфина, любившая деньги, вышла замуж за банкира Нусингена, купившего себе аристократический титул «барона». (2, с. 61)
Горио рассчитывал на ответную любовь дочерей. Он разделил своё состояние на дочерей, сам же продолжал работать. Однако, постепенно Горио осознал, что дочери и его мужья начали стесняться принимать его открыто в своём доме.
«Но вскоре и зятья и дочки нашли зазорным для себя, что он по – прежнему ведёт торговлю, - а в ней заключалась для него вся жизнь. Горио пять лет противился их настояниям; в конце концов он уступил и бросил торговать, обеспечив себя капиталом от продажи своего дела и от доходов за несколько последних лет; по расчётам г-жи Воке, у которой он поселился, этот капитал должен был приносить от восьми до десяти тысяч ливров в год. Горио забился в пансион Воке от отчаяния, когда увидел, что дочери по требованию своих мужей отказываются не только взять его к себе, но даже принимать его открыто». (1, с. 65)
«В жизни старика Горио, жильца четвёртого этажа, таится жестокая трагедия: лишившись имущества ради дочерей, которые блистают в свете, он обрёк себя на нищенское существование в пансионе Воке и оказался покинутым, одиноким, беспомощным». (6, с. 117)
Даже упоминание о дочерях Воспринимает как радость. «-Так вы видели мою дочку? – спросил Горио проникновенным голосом. Старик вывел студента из раздумья; Эжен взял его за руку и, глядя на него с каким – то умилнением, ответил: -Вы хороший, достойный человек. Мы поговорим о ваших дочерях после». (1. с. 60)
«Старик напоминал ещё очень юного любовника, счастливого уже тем, что он придумал ловкий способ войти в жизнь своей возлюбленной, не вызывая у неё даже подозрений». (1. с. 82)
«Бессознательное чувство папаши Горио могло сравниться с высочайшей собачьей чуткостью, и он уловил восторженную юношескую симпатию и тёплое отношение к нему, возникшие у студента». (1, с. 83)
«В угоду дочерям, ставшим великосветскими дамами, он отказался от своего дела: закрыл мучную лавку. Когда дочери дали ему понять, что он лишний в их гостиных, что он шокирует их своей плебейской внешностью, старик Горио почти прекратил бывать в их домах и посещал их тайком с чёрного хода, как нищий. Постепенно он отдаёт им все свои последние сбережения – обеим вечно нужны деньги на наряды, на долги любовников, а состоянием их завладели мужья». (6, с. 129)
«Далеко не сразу отец начинает понимать, что построил свою веру в счастье дочерей, в их привязанность к нему на зыбком песке, который неминуемо начинает проваливаться под ногами. Дочерей шокирует низкое происхождение отца, его непрезентабельное предприятие, они настаивают на прекращении его дела.
Передав им все деньги, и оставив себе только ренту, папаша Горио поселяется в третьеразрядном пансионе мадам Воке, для того чтобы сэкономленные деньги вновь дарить детям, поскольку подсознательно понимает, что только дары и оплата их долгов вызывает приступы любви.
Он согласен на всё, лишь бы не разрушилась иллюзия. Его не принимают в дорогих особняках – он не протестует, а приходит тайком с чёрного хода. Человек патриархальных взглядов, он содержит любовников дочерей. Наконец одна из них добивается продажи и ренты, которая осталась у отца, а затем дочери оставляют его умирать в одиночестве.
Отец Горио – просто отец, но отец, в своей неимоверной страсти к дочерям поднимающийся до величия страданий шекспировского Лира. Бальзак рисует своего героя при помощи романтической символики.
Само величие Горио по сути романтично, поскольку в основе его лежит чувство, пусть неразумное, примитивное, а искреннее и трагичное. При этом на фоне всего происходящего оно оборачивается скорее комедией, в силу того что ни детям, ни окружающим Горио людям оно непонятно, оно смущает своей излишней страстностью, раздражает несовпадением с общепринятыми правилами этого мира.
В своём предсмертном монологе Горио прозревает те истины, до которых в мирном течении буден никогда не дорос бы. Он понимает, что это общество разрушило исконные человеческие законы нравственности. Нельзя допустить, чтобы дети «пытали как палачи» своих отцов, говорит Горио. И требует, чтобы полиция притащила дочерей к умирающему отцу, потому что это трагедия не только отдельного человека, а общества, которое обречено на гибель, если попраны естественные законы». (5, с. 225)
Горио обманывается сам и старается обмануть других в отношении дочерей к нему.
«- Дорогой мой, как это вы могли подумать, будто госпожа де Ресто прогневалась на вас за то, что вы упомянули моё имя? Обе дочки очень меня любят. Как отец я счастлив. А вот два зятя повели со мною худо. Я не хотел, чтобы дорогие мне существа страдали из – за моих неладов с мужьями, и предпочёл навещать дочек потихоньку.
Эта таинственность даёт мне много радостей, их не понять другим отцам, тем, кто может видаться со своими дочерьми в любое время. Но мне этого нельзя. Вы понимаете? Поэтому, когда бывает хорошая погода, я хожу на Елисейские Поля, заранее спросив у горничных, собираются ли мои дочери выезжать.
И вот я жду их на том месте, где они должны проехать, а когда кареты их поравняются со мной, у меня сильнее бьётся сердце; я любуюсь туалетом своих дочек; проезжая мимо, они приветствуют меня своей улыбочкой, и тогда мне кажется, что вся природа золотится, точно залитая лучами какого – то ясного – ясного солнца.
Я остаюсь ждать – они должны ехать обратно. И я вижу их ещё раз! Воздух им на пользу – они порозовели. Вокруг себя я слышу разговоры: «Какая красавица!» А у меня душа радуется. Разве они не моя кровь? Я люблю тех лошадей, которые их возят. Мне бы хотелось быть той маленькой собачкой, которую дочки мои держат на коленях. Я живу их удовольствиями. Каждый любит по – своему. Кому мешает моя любовь? Почему люди пристают ко мне?
Я счастлив по – своему. Что же тут преступного, ежели я вечером иду взглянуть на своих дочек, когда они выходят из дому, отправляясь куда – нибудь на бал. Как мне бывает грустно, когда я опоздаю и мне скажут: «Мадам уехала».
Однажды я не видел Нази целых два дня, и тогда я прождал с вечера и до трёх часов утра, чтобы её увидеть. От радости я чуть не умер! Прошу вас, если где – нибудь зайдёт речь обо мне, говорите только, какие мои дочки добрые. Они готовы засыпать меня всякими подарками, но я не допускаю этого и говорю им: «Берегите ваши деньги для себя! Что мне в подарках? Мне ничего не нужно». Да и на самом деле. Что я такое? – жалкий труп, а душа моя всегда и всюду с моими дочками». (1, с. 83)
Даже на смертном одре, отец Горио обманывается, принимая за дочерей Растиньяка и Бьяншона. «Эжен взял с камина цепочку, сплетённую из пепельных волос, - наверно из волос г-жи Горио. На одной стороне он прочёл: Анастази, на другой – Дельфина. Эмблема его сердца, всегда покоившаяся на его сердце. Внутри лежали локоны, судя по толщине волос, срезанные в самом раннем детстве у обеих дочерей.
Как только медальон коснулся его груди, старик ответил протяжным вздохом, выражавшим удовлетворение, жуткое для тех, кто при этом был. Во вздохе умирающего слышался последний отзвук его нежности, казалось уходившей куда – то внутрь, в неведомый нам центр – источник и прибежище человеческих привязанностей.
Болезненная радость мелькнула на лице, сведённом судорогой. Оба студента были потрясены этой ужасной вспышкой большого чувства, пережившего мысль, и не сдержались: их тёплые слёзы упали на умирающего старика, ответившего громким криком радости.
- Нази! Фифина! – произнёс он.
- В нём ещё теплится жизнь, - сказал Бьяншон.
- А на что она ему? – заметила Сильвия.
- Чтобы страдать, – ответил Растиньяк.
Подав знак товарищу, чтобы тот ему помогал, Бьяншон стал на колени по другую сторону кровати, подсунул руки под спину больного. Сильвия дожидалась, когда его поднимут, и стояла наготове, чтобы сдёрнуть простыни и вместо них постелить другие.
Горио, вероятно обманутый слезами молодых людей, из последних сил протянул руки и, нащупав с той и с другой стороны кровати головы студентов, порывисто ухватился за их волосы; чуть слышно донеслось: «Ах, ангелы мои!» Душа его пролепетала эти два слова и с ними отлетела». (1, с. 190 – 191)
Анализируя роман, Н. И. Муравьёва отмечает, что «впечатление от страданий Горио ослабляется его мизерностью. Он слишком мелок для того, чтобы быть подлинно трагической фигурой, совершенно не понимает того, что с ним происходит, действует полумеханически, будучи ослеплён своей страстью к дочерям и только перед самым концом своим случайно постигает истину». (7, с. 300)
Помимо беззаветной любви Горио к Дельфине и Анастази в произведении Бальзак показывает совершенно противоположное отношение отца к дочери. Это история банкира Тайфера и его дочери. Тайфер не желает признавать Викторину своей дочерью.
«Отец Викторины находил какой – то повод не признавать её своей дочерью, отказывался взять её к себе и не давал ей больше шестисот франков в год, а всё своё имущество он обратил в такие ценности, какие мог бы передать целиком сыну. Когда мать Викторины, приехав перед смертью к дальней своей родственнице вдове Кутюр, умерла от горя г-жа Кутюр стала заботиться о сироте как о родном ребёнке». (1, с. 13)
Видно, что банкир с любовью относится к сыну и совсем не признаёт дочь. У него не хватает отцовской любви для того, чтобы одинаково любить обоих своих детей. Необходимо отметить, что брат Викторины также не испытывает родственных чувстсв к сестре. «Брат её, единственный возможный посредник между нею и отцом, за все четыре года ни разу не зашёл её проведать и не оказывал ей помощи ни в чём». (1, с. 13)
Итак, в романе представлены различные стороны в отношении старшего поколения к своим детям.
В «Отце Горио» противопоставляется история отца сына и его неблагодарных дочерей с историей о жестоком отце и об отвергнутой и обездоленной им несчастной дочери. Гербтман отмечает, что «удвоением сюжетной ситуации Бальзак, подобно Шекспиру, стремится подчеркнуть типичность происходящего – показать, как власть денег разрушает семью: там дочери обирают, отвергают и губят отца; тут отец лишает права наследования дочь, горячо любящую его, обрекает её на нищенское существование среди чужих людей». (2, с. 65 – 66)
В данном противопоставлении мы видим распад семейных и родственных связей, умирание родительской любви.
В ходе исследовательской работы 25 респондентов ответили на вопрос: «Считаете ли Вы, что ради детей можно пойти на любые жертвы?».
Форма ответа предполагала либо утверждение, либо отрицание. (Приложение 2).
Таким образом, 22 человека согласны с главным героем романа. Они, как отец Горио, ради своих детей готовы на многое. Исходя из этого необходимо рассмотреть отношение детей к своим родителям.