2. Семантика лексических заимствований из японского языка в русский в жанре аниме

2.1 Лексические заимствования из японского языка в русский

Значительные изменения в социально-экономической, политической и культурной жизни общества в конце XX – нач. XXI вв. послужили толчком для развития активных процессов в русском языке новейшего периода. В результате действия этих процессов появляются новые явления на всех уровнях языковой системы, связанных, прежде всего, с активизацией процесса заимствования.

Это объясняется тесной связью лексики с внеязыковой действительностью и теми глобальными изменениями, которые в ней происходят, – в частности, с контакты с другими странами, сосуществование и обмен информацией в разных сферах человеческой жизни [8, с. 29].

Процессу заимствования как языковой проблеме были посвящены работы известных лингвистов: JI.В. Щербы, А.А. Потебни, А.А. Реформатского, В.В. Виноградова, Ю.С. Сорокина, О.С. Ахмановой, Л.П. Крысина, К.В. Горшковой, Н.М. Шанского, Н.С. Авиловой, Е.И. Земской, Д.Н. Шмелева, В.Г. Костомарова, В.В. Колесова, Н.С. Валгиной, И.А. Стернина и др. А.А.

Реформатский в книге «Введение в языковедение» писал: «Нет ни одного языка на земле, в котором словарный состав ограничивался бы только своими исконными словами. В каждом языке имеются и слова заимствованные, иноязычные. В разных языках и в разные периоды их развития процент этих «не своих» слов бывает различным» [11, с. 139].

Русско-японские культурные и языковые контакты завязались еще в 1697 г.,когда Петром I после встречи был издан указ о налаживании торговых отношений между Россией и Японией. К этому же периоду относятся первые заимствования из японского языка, которые настолько прочно ассимилировались в русском, что сегодня немногие знают об их иностранном происхождении (напр., вата, иваси, сакураи др.).

Однако, согласно новым исследованиям японских ученых, недавно опубликованным также и в России, Дэнбэю предшествовал как минимум еще один японец христианского вероисповедания, посетивший Россию веком раньше.

Однако Россия начала XVII в., времен Смуты и сменявших друг друга Лжедмитриев, была местом крайне неблагоприятным для чужеземного путника, к тому же католика: молодой японец был схвачен и сослан, сначала на Соловки, а позднее в Поволжье, где и был казнен в Нижнем Новгороде в 1611 г. Но скудость источников, рассказывающих о нем, пока не позволяет включать эту историю в рассмотрение процесса возникновения и развития российско-японских контактов [16].

Заимствование – процесс, в результате которого в языке появляется и закрепляется некоторый иноязычный элемент (слово или полнозначная морфема); также сам такой иноязычный элемент. Заимствование является неотъемлемой составляющей процесса функционирования и исторического изменения языка, это один из основных источников пополнения лексики.

Заимствования отражают факты этнических контактов, социальные, экономические и культурные связи между языковыми сообществами. Так, в русском языке выделяют несколько групп заимствований: германизмы, галлицизмы, латинизмы и под. Среди них существует и небольшая группа заимствований из японского языка – японизмов[2].

Количество японских заимствований в русском языке, зафиксированных словарями, невелико и, возможно, обусловлено закрытостью этой страны на протяжении многих столетий вплоть до XVIIIв. Возрастающий интерес к культуре и истории Японии, наблюдаемый в последние годы со стороны России и Беларуси, ведет к проникновению в русский язык все большего числа японских слов.

Например, исследователь А.Х. Габдуллина пишет, что «представленность японских заимствований в русском языке выросла с 10 единиц в 1960 году до 60 единиц в 2010 году» [3, с. 13].

За последнее десятилетие корпус японских заимствований в лексической системе русского языка значительно увеличился, сферы их использования расширились и охватывают не только искусство, культуру, спорт, но и бытовые отношения.

Все японские заимствования адаптируются в «принимающем языке» –языке-реципиенте, демонстрируя различную степень ассимиляции к фонетическим, графическим, грамматическим и семантическим нормам русского языка.

Причем семантическое освоение происходит более медленными темпами, чем фонетические, графические и грамматические изменения. Новое значение у японского заимствования появляется или в момент самого заимствования, или позже, благодаря развитию нового значения в системе языка.

Наибольшее количество японизмов в русском языке относится, по данным российского исследователя А.Х. Габдуллиной, к следующим предметным областям: спорт (айкидо, бусидо, джиу-джитсу, дзюдо, карате, сумо и др.);кулинария: нори ‘водоросли’, васаби, суси (суши), саке и др.);субкультура аниме и манга: лексика, используемая в среде любителей аниме, в свою очередь, подразделяется на:

• общие понятия:аниме, анимешник – любитель аниме, анимки –встречи любителей аниме, манга, мангака – художник манга и т. д.;
• названия жанров и стилей аниме и манги: кодомо– аниме для детей, сёдзе–для девочек, сёнен – для мальчиков, дзёсэй– для девушек, сэйнен– для юношей и др.
• сленгизмы, используемые фанатами аниме: аригато, каваии, каккой, ня и т. д.;
• понятия из искусства: вака – жанр японской поэзии, икебана, кабуки, караоке, киригами, кусудама – создание шаров из бумаги, мидзухики, нецке, оригами, осибанаи др.;
• понятия из бытовой сферы: варибаси – одноразовые палочки для еды, сёдзи, татами, футон, хаси, хасибукуро, хасиоки и др.;
• имена собственные из сферы экономики, географии, истории: товарные знаки (бренды): Касио, Кэнон (Киянон), Мазда (Мацуда), Мацусита (Панасоник), Мицубиси, Никон, Нинтендо, Ниссан,Сони, Субару, Судзуки, Тойота, Тосиба, Фудзи, Хитати, Хонда, Ямаха и др.; города Йокогама, Киото, Нара, Токио, Хиросима; наименования периодов в истории Японии: Мейдзи, Хейан, Эдо, Кофун, Нара, Камакура, Хейсей:
• религия и верования: бонза – буддистский священник, дзен – японский вид буддизма, ками – японские боги, сатори – букв. «внутреннее просветление» – теория внезапного озарения, которая является основой учения школы Риндзай, занимавшейся распространением дзэн-буддизма в Японии др.

В меньшей степени представлены названия государственных учреждений, сословий, должностей в Японии; элементы речевого этикета; наименования природных явлений, растений и климатических особенностей; названия денежных единиц и единиц измерения, названия специфических видов транспорта, медицинские термины [3, с. 14–15].

С точки зрения семантических превращений все японские заимствования можно разделить на две группы: 1) заимствования, которые в русском языке выступают в том же семантическом объеме, что и в японском (напр, терминологическая лексика: танка – пятистишие, хокку – трехстишие в японской поэзии и т.д.); 2) заимствования, которые в русской языковой среде изменили свой семантический объем.

Например, ня используется в аниме в качестве одного из атрибутов при обыгрывании ролей нэкомими (девушки-кошки). Применяется также для подчёркивания прелестности (кавайности – от яп. слова каваий, означающего «милый», «прелестный») персонажа, чаще всего женских или детских ролей.

То есть персонаж произносит ня в определённой ситуации или в произвольной фразе, обозначая свою схожесть с кошкой или нежный, милый, игривый образ поведения).

В Беларуси многие любители аниме добавляют ня на интернет-форумах и сетевых чатах практически к каждой фразе в своих сообщениях.

Можно считать, что слово ня является атрибутом кавайности лица, его использующего, или ситуации, в которой оно использовано: Ты сегодня такая няшка; няшные новости.

Каваии в японском языке применяется только по отношению к детям и животным, реже к женщинам, имеющим детские черты лица или детскую манеру поведения. В процессе функционирования в русском языке начинает употребляться и по отношению к молодым людям и даже к вещам (кавайная кофточка) [3, с. 15].

Таким образом, с одной стороны, смешение культур – это один из видов международной коммуникации как естественной связи и отношений между народами, с другой – чужая культура отрицательно влияет на ментальность и язык народа, поскольку заимствует лексические единицы, не свойственные национальному характеру. Способом сохранения языкового компонента народной ментальности является обращение к оригинальным ресурсам национального языка, к русским эквивалентам [1, с. 75].

В языковом сообществе всегда имеются консервативные силы, препятствующие проникновению в язык «засоряющих» его иностранных слов – как и вообще всем инновациям (изменениям в произношении, в том числе в ударении, сдвигам значения, проникновению в литературный язык жаргонизмов, профессионализмов и т.д.). Защита языка от иностранных слов имеет обычно еще и ярко выраженную идеологическую окраску [17].

Однако независимо от идеологических устремлений такие консервативные силы объективно выполняют весьма важную общественную функцию поддержания естественного баланса между старым и новым, необходимого для нормального функционирования языка.